Пепел Донбасса, стучащий в сердце

Источник: communa.ru       Книжные берега

11 мая 2014-го года на Донбассе прошёл референдум, по результатам которого власти самопровозглашённых ДНР и ЛНР объявили о суверенитете, отказавшись жить в государстве с пробандеровским режимом, обречённым на экономическое, политическое и моральное банкротство. Последовавшая вслед за этим кровавая агрессия со стороны Украины выбор народа Донбасса не поколебала.

Как показало время, выбор этот был не только политическим, но и культурным, духовным, нравственным, ментальным. Вышедший только что в луганском издательстве «Большой Донбасс» почти 700-страничный альманах Союза писателей ЛНР «Выбор Донбасса» (руководитель проекта Г.Л. Бобров) заявляет об этом более чем красноречиво. Альманах является, как говорится в аннотации к изданию, художественным свидетельством «глубинной подвижки в сторону единства русского народа, устремлённого к миру, творческому созиданию и счастью людей».

Слово «счастье» на страницах книги, может быть, одно из наиболее часто встречающихся. Но что считают для себя счастьем люди, живущие здесь, где «забытая Богом земля. И бесплодны поля, где под небом лежат нерождённые сыновья», где «…помереть необходимо бывает, чтоб себя не потерять»? Хорошо написала об этом Анна Ревякина: для неё счастье – это тот час, когда «они встретятся – отец и дочь, – натянут сетку для бадминтона», и у них «не будет другого занятия, кроме счастья».

Представленные в книге стихи, проза, драматургия переполнены стилистикой военного быта. Вот, к примеру, строки из стихотворения Анны Долгаревой:

Здесь земля отверженных,
                                нам уже от неё не деться,
ветер степной пахнет смертью, мятой и мёдом.
Мы пьём за любовь, за правду,
                                за счастливое детство,
пьём не чокаясь из гильз от гранатомета. Наверное, нам, живущим в мире, трудно понять, что женщина, пишущая стихи о любви, может сегодня использовать образы войны, как использует их, например, луганчанка Елена Заславская:
Счастье моё великое!
Чудо моё ты, чудище,
Любящее и нежащее,
Спрячусь в твои я ручищи,
Словно в бомбоубежище,
Спрячусь от взрывов отчаянья,
Ужасов одиночества… Здесь даже стихи пишутся потому, что они – «как от зла редут», что каратели могут расправиться с человеком, но со стихами – никогда: «…уничтожить ни за что нельзя того, что было выстрадано сердцем!» (Виктор Полупан).

«Пепел Донбасса стучит в моё сердце!» – восклицает Иван Нечипорук, перефразировав известную фразу Шарля де Костера, и убеждённо говорит: «Мы не вернёмся к тебе, Украина!»

А разве возможно вернуться в… никуда? Именно такой видит современную Украину, погрузившуюся то ли в безвременье, то ли в средневековье, Виктор Куллэ:
Слишком жадным и глупым
не понять никогда:
путь к свободе по трупам
ведёт в никуда. Как бы вторя ему, Александр Курапцев считает приговорённой к гибели страну, где нет места свободной мысли и мнению, которое противоречит официальной линии:
…нет, ни за что не смолкнет сволочь,
в башку вколачивая текст.
Так, потерявшись в настоящем,
ополоумевши сполна,
играет в говорящий ящик
приговорённая страна. Фашистскую сущность тех, на кого равняется сегодняшняя Украина, подчёркивает стихотворение известного украинского поэта Василя Симоненко в переводе на русский, выполненном Виктором Куллэ (здесь же, рядом, стихотворение публикуется и на языке оригинала):
Я встретил вас в годину лютой боли,
Когда пожаров языки взвились
До звёзд, и люди глохли поневоле
От самолётов, вспарывавших высь.
Тогда-то вас и окрестили псами:
За страсть лизать хозяевам сапог,
За «Ще не вмерла…» хриплыми басами,
За «хайль» и взлёт руки наискосок. Те, у кого «смерть за спиной стоит с холодным взглядом и смотрится в разбитое окно», у кого «и дочке будет пять, а сыну – девять отныне до скончания времён» (Александр Савенков), иногда ещё называют Украину «своей страной». Но лишь в том контексте, в каком пишет о ней Екатерина Ромащук:
Свою страну всем сердцем ненавижу,
Где люди к бедам слепы и глухи.
Не страшно умирать. Страшнее выжить
Калекой без руки или ноги. Но большинство авторов отчётливо ощущают себя частью русского мира. Уже упомянутая выше Анна Долгарева выражает это ощущение такими поэтическими строчками:
…все цари да чиновники тенью пройдут,
ну а мы-то навеки останемся тут,
от курильских морей до донбасских степей
в эту землю врастаем и останемся в ней. Сохранение себя в качестве русского человека каждому из них приходится оплачивать неимоверно высокой ценой. Той, о которой Марк Некрасовский говорит обыденно просто и в то же время трагически достоверно:
Это чьи, ребята, ноги?
Без сомненья, это Томка.
После взрыва на дороге –
Только ноги и воронка. А Елена Заславская пишет об этой цене, казалось бы, более возвышенно, но не менее трагично:
Близко, черно и бездонно.
И падают звёзды.
Кому на погоны.
А нам на погосты. И всё-таки в страшных условиях войны люди не потеряли способность сострадать. Показательно в этом смысле сюжетное стихотворение Григория Егоркина «Сонечко» («Солнышко»). Ополченец кинул в свой «сидор» нехитрый трофей – айфон убитого врага – бойца АТО: «Мёртвый на войне гаджетов не имет». И вдруг телефон бренькнул:

«Сонечко моє!» –
Из контактов строчка.
И тебя одна
Мысль берёт на мушку:
Дочь звонит? Жена?
Лапушка-подружка?
Закуси губу,
Драная пехота.
Даже взяв трубу,
Разве скажешь что-то? В этом «разве скажешь что-то?» – и глубина мысли, и понимание того, что сочувствие к человеческой боли является непреходящим, не подверженным переменам свойством русской души.

Талантливо и эмоционально сказано о том же самом в стихотворении Юрия Беридзе «Побелите хатку», в котором обманутый и убитый сельский хлопец обращается к своей матери:
Я капля крови в желтом поле,
блакитно небо надо мной,
и ни над чем уже не волен
я, бестелесный и немой…
Теперь я семо и овамо,
и мне легко, как во хмелю…
Вы побелите хатку, мамо,
бо я уже не побелю… В прозаическом разделе книги выделяется своей трогательностью рассказ Николая Иванова «Свете тихий», посвящённый последнему ветерану Великой Отечественной войны. Очерки-исследования Алексея Ивакина «Донецкий исход 1918 года», Владимира Спектора «Имя им – «Молодая гвардия» привлекают внимание читателя к урокам прошлого, незнание которого «искажает настоящее и угрожает будущему».

Но основная часть прозы обращена в сегодняшний день, к войне, к которой «привыкнуть противоестественно, жажда выживания пробивается в нас сквозь изрезанные осколками поры на коже» (Ирина Бауэр).

Военные будни суровы. Серёга из рассказа Ирины Горбань, который «от матери на войну сбежал», успел сделать здесь только две папиросных затяжки: «У снайперов негласное правило есть: увидел огонёк сигареты – прицелился. Повторился огонёк – стреляй. Не промажешь. Любители покурить со второй затяжки падают подкошенные на землю».

Для нынешней Украины Донбасс – это города, посёлки, шахты, уголь, поля… Но только не люди. Иные украинские политики уже открыто ведут речь о постепенном освобождении этого региона от людей. Герой рассказа Ивана Донецкого «Донецкий реквием», размышляя о том, почему он взялся за оружие, вспоминает: «Они любили меня. Я любил их. А украинский солдат их уничтожил. Убил как животных на живодёрне. Оставил на кровати её окровавленное тело без ног, засыпанное штукатуркой и обломками кирпича... Рядом, в проходе, между стеной и кроватью, под выбитой оконной рамой – тело дочери с оторванной правой рукой и кровавым месивом вместо лица и головы...

Я видел это. И пережил. Не повесился, не застрелился, не сошёл с ума...

Теперь живу ради зарубок. Мне нравится гладить их пальцами. Я украшу ими весь приклад. Уверен, что они видят меня и одобряют…»

А разве возможно не содрогнуться от картины, нарисованной пером Геннадия Дубового в рассказе «Увертюра к плачу кукол»? В песочницу, в которой играла «рыженькая девочка лет четырёх-пяти», упал снаряд. Осталась только косичка да дымящаяся глубокая воронка. Девочку похоронили. Но откуда же раздаётся «неживой, пискляво-скрипучий голос: «Здравствуй, как тебя зовут? Давай играть! Здравствуй…» Оказывается, это Настя – кукла убитой девочки. Одну положили с нею в гроб, а вторую сюда, на передовой рубеж, принесла волонтёр Людмила, позывной – «Дед Мороз». Прикрепила вместе с иконами Пресвятой Троицы и Георгия Победоносца проволокой с наружной стороны блокпоста. Часто по ночам под ветром проволока тёрлась об арматуру, странно поскрипывала, и, казалось, Настя плачет. А когда ветер усиливался, кукла раскачивалась, билась о бетон затылком, включался механизм, и наши, и вражеские бойцы в полусне слышали неживой пискляво-радостный голосок: «Здравствуй! Как тебя зовут? Давай играть!..»

Герой рассказа Андрея Кокоулина «Покаяние», представляя себе Украину страной-монстром, где «все говорят на русском и его же запрещают», где людям даже осознания происходящего «хочется на халяву», делает вывод: «Какое уютное безумие – быть украинцем. Никому не должен, но все, по гроб жизни…» Словом, все должны ей, Украине!

Телефонный разговор из этого же рассказа:

« – Мама, это Лёша. Как ты?

– Я – хорошо, – несколько отстранено сказала мать. – А ты где?

– Я в командировке, на Донбассе. Телицкому приходилось кричать, он почти физически ощущал, как слова продираются сквозь расстояние.

– Где?

– В командировке! Под Донецком!

– Убивай их, – сказала вдруг мать. – Они не достойны... Это другие люди…»

Недавно в одной из телепрограмм Первого канала услышал мнение зрителя: мол, мамы детей, воюющих в АТО, переживают за то, что у сыновей старые бронежилеты и старые автоматы, а мамы Донбасса переживают за своих детей. Чувствуете эту чудовищную разницу? Её и заметил писатель в своём рассказе – в жёсткой, но справедливой форме. Вероятно, так бывает не всегда и не везде. Но уже одно то, что бывает, позволяет оценить выбор и трагедию Донбасса не как локальное противоборство, а как часть вселенского противостояния между Добром и Злом.

«…нельзя бежать от войны, если она сама пришла к тебе в дом, – пишет Вениамин Углёв в рассказе «Апогей страха». – И вообще, где мы сможем лучше узнать людей, кроме как на войне? А самого себя – где? Только там, где жизнь вплотную граничит со смертью, а смерть – иногда возвращает жизнь. Там, где добро и зло – самые непомерные, неизмеримые, достигающие самых недюжинных высот инстанции. Там, где зло – это бездна, а добро – мягкое солнце в тёплом небе».

Среди драматургических произведений альманаха выделяется киносценарий Юрия Юрченко «Свидетель». В основе его сюжета – реальные события, происходившие на юго-востоке Украины летом и осенью 2014 года. Автор живёт во Франции. Приехав на Донбасс, он вступил в Народное ополчение ДНР. Из осажденного Славянска слал в средства массовой информации свои репортажи о боях с карателями. Попав под Иловайском в плен, подвергся пыткам и истязаниям. Был обменян на четверых офицеров из украинского батальона «Донбасс». Истории, подобные той, что рассказывает одна из героинь его произведения, он слышал, вероятно, сотни раз: «Когда приехала, я, если честно, не очень еще соображала, что здесь происходит… Но тут, в Славянске, я увидела девочку лет четырех – в песочнице играла. Я ей: «Молодец, хороший домик построила». А она посмотрела на меня и говорит: «Это не домик. Это – бомбоубежище». И вот тогда я поняла, что я здесь уже до конца…»

Власти Украины и некоторая часть украинского общества покрыли себя позором своим отношением к Великой Отечественной войне. В связи с этим представляется актуальным опубликованный в книге сценарий Глеба Боброва «Миронова проба», поднимающий вопросы воспитания молодёжи, преемственности поколений, бережного отношения к истории.

«Сегодня жизнь людей Донбасса – настоящая трагедия. Замороженный конфликт на словах и в Минских соглашениях, а у них каждый день стреляют. И каждый день может стать для кого-то последним. Но это наши, русские люди. Люди одного со мной языка, одной культуры и одного ментального выбора», – говорит Артём Шейнин, писатель, ветеран-«афганец», телеведущий Первого канала и один из тех, при содействии кого книга вышла в свет.

Достойная книга. Она свидетельствует: музы Донбасса не молчат. В дни, когда «наступило не только время мародёров и карателей, но и время стукачей» (Александр Сурнин), они сражаются вместе с народом за правду, за справедливость, впитав, как и он, своей кожей боль, горе и надежды этой многострадальной земли.

Евгений Новичихин

Ещё новости о событии:

Источник: communa.ru       Книжные берега 11 мая 2014-го года на Донбассе прошёл референдум, по результатам которого власти самопровозглашённых ДНР и ЛНР объявили о суверенитете,
15:32 03.07.2017 Slovosti.Ru - Воронеж
      Книжные берега 11 мая 2014-го года на Донбассе прошёл референдум, по результатам которого власти самопровозглашённых ДНР и ЛНР объявили о суверенитете, отказавшись жить в государстве с пробандеровским режимом,
14:52 03.07.2017 Communa.Ru - Воронеж
 
По теме
Заметки по поводу | Что будет с ДНР и ЛНР в 2017 году? Боевые действия вдоль линии соприкосновения продолжатся и дальше,
В Воронежской области врачи удалили пожилой женщине двухкилограммовую опухоль - Обозреватель.Врн Фото: пресс-служба министерства здравоохранения Воронежской области В Эртильском районе врачи удалили пожилой женщине двухкилограммовую опухоль, которая нарушала работу кишечника,
Обозреватель.Врн
«День работников культуры»-награждение - Районная библиотека Сотрудников сферы культуры  с профессиональным праздником  «День работников культуры» поздравил глава района Владимир Николаевич Просветов.
Районная библиотека